В 1900 г. Евсевий приступил к строительству своей резиденции на Седанке, проект которой подготовил местный архитектор И. В. Мешков; работами руководил подрядчик М. И. Суворов. 15 апреля 1901 г. епископ в присутствии властей освятил дом и церковь, последнюю — в память священномученика Евсевия, епископа Самосатского. Вот какое свидетельство о постройках оставил очевидец: «Седанкинская архиерейская дача представляет собой весьма благоустроенную усадьбу с каменным двухэтажным домом, церковью с колокольней, с тремя деревянными флигелями для свиты и прислуги, и разнообразными служебными постройками. Здесь же помещается церковно-приходская школа для обучения проживающих на иждивении его преосвященства мальчиков-келейников, большею частью сирот, среди которых есть китаец (жезлоносец) и один кореец (исполатчик)».

Вот как оценивают художественные достоинства церкви современные искусствоведы-архитекторы: «Здание представляет собой живописную асимметричную композицию из трех разновеликих объемов — двухэтажного прямоугольного в плане служебно-жилого корпуса в центре и пристроенных к нему одноэтажного объема церкви Св. Евсевия с купольным покрытием и трехъярусной шатровой крышей. Стены здания выложены из красного прямоугольного и лекального кирпича под расшивку швов, кровли — из кровельной стали. Фасады здания имеют богатую пластику, в которой с большим мастерством использованы мотивы и архитектурные детали русской архитектуры XVII в. с характерными для нее кокошниками, килевидными сандриками окон, нишами-ширинками, висячими арками с гирькой, сдвоенными полуциркулярными окнами. Акцент в композиции сделан на трехъярусной колокольне, стоящей над входной частью церкви на восьми грушевидных колоннах и опоясанной тремя рядами окон-люкарн».

В двух шагах от резиденции владыки находилась могила бывшего консула и основателя русской колонии в Ханькоу Александра Степановича Ваховича. 30 августа 1910 г. в день памяти святого благоверенного князя Александра Невского к 650-летию со дня его смерти над ней был заложен каменный храм-часовня. По окончании строительства, 9 февраля 1911 г., он был освящен Евсевием. В 1914 г. владыка открыл при своем подворье семинарию для девочек из духовного сословия.

Рассказывая о культовых зданиях, построенных архиепископом Евсевием, нельзя не упомянуть и о Никольской часовне, которая была заложена во Владивостоке еще до его приезда.

Невзирая на тяготы пути, епископ Евсевий несколько раз в год объезжал всю епархию, в которую вместилась бы весомая часть Европы. Он открыл более 170 храмов и 100 школ. При его непосредственном участии было устроено два монастыря — мужской Свято-Троицкий и женский Рождество-Богородицкий. Несмотря на строгую внешность, епископ был очень добрым человеком. По этой причине многие должностные лица архиерейского дома и приходов служили многие годы, отказываясь от перевода на лучшие места. В 1906 г. Евсевий был возведен в сан архиепископа. Зная бескорыстную натуру главы епархии, многие предприниматели жертвовали на Божье дело крупные суммы. Архиепископ Евсевий не оставался в долгу. Почти все здания, которыми сегодня любуются жители Владивостока, были освящены им. За общественную деятельность Общество изучения Амурского края избрало его своим почетным членом. Свидетельством авторитета архиепископа Евсевия было и то, что владивостокцы решили торжественно отметить 10-летие со дня его прибытия в город и открыть подписку для приобретения панагии, а в городской женской гимназии учредить две стипендии его имени для учениц из духовного звания. Сам Евсевий весьма необычно отметил свой юбилей, пожертвовав 1000 рублей на благолепие Успенского кафедрального собора.

Революция 1917 г. прервала деятельность владыки Евсевия на Дальнем Востоке. В том же году он был приглашен для участия в работе Всероссийского Священного Собора. После его окончания архиепископ уже не смог вернуться домой — началась Гражданская война. Евсевия возвели в сан митрополита и временно поручили управление Московской епархией, имевшей 12 викариев. Владыка не оставлял надежды вернуться на Дальний Восток. Журнал «Хлеб Небесный» привел одно из последних писем Евсевия. «Очень жалею, — писал он, — что не пришлось мне возвратиться домой, во Владивостокскую епархию. Здесь я чувствую себя не "дома", а как бы гостем. Одно утешение: уж очень хороший Святейший Патриарх Тихон и быть вместе с ним великое счастье. Отношение москвичей ко мне самое доброе и хорошее, но одно скажу, что до сих пор я очень скучаю по Востоку и хотел бы возвратиться туда, но да будет на все воля Божия».

Митрополит Евсевий скончался в Москве 18 января 1922 г. При большом стечении народа его прах был погребен в Новодевичьем монастыре. Евсевию повезло, что он умер в собственной постели. Через несколько лет после его смерти ближайший друг Евсевия епископ Хабаровский был расстрелян.

«ВОЗДУШНЫЙ ЗАМОК» ВО ВЛАДИВОСТОКЕ

 Многометровый мост над бухтой Золотой Рог, изображенный на старинных открытках, уже осуществляется и перестает быть прожектом из прошлого. Мало кто знает, что существовал еще один замечательный проект, также оставшийся на бумаге, — строительство в центре Владивостока огромного торгового пассажа. Когда в стране разгоралось пламя Гражданской войны, местный предприниматель П. Пестриков предложил накрыть железобетоном 300 метров полотна железной дороги от виадука на Светланской до улицы Пекинской (Фокина) и разместить на этой площадке огромный торговый центр. Простая идея увлекла коммерсантов, и за считаные дни инженеры подготовили проект. Дело оставалось за утверждением его начальством — правлением КВЖД, которое арендовало Уссурийскую железную дорогу. К счастью, ехать в Харбин не пришлось, так как управляющий КВЖД генерал Д. Хорват сам в это время нагрянул во Владивосток. «Будущие концессионеры с робостью входили в вагон Хорвата, но доброжелательность генерала сразу же разрядила обстановку:

— Господа, присаживайтесь, — пригласил Дмитрий Леонидович и предложил чаю. Через несколько минут родилась резолюция: «Вполне одобряю идею постройки пассажа и прошу управление оформить взаимоотношения с концессионерами». Один инженер из свиты Хорвата недовольно пробурчал:

— Итак, мы приступаем к постройке воздушных замков. Задетый за живое Пестриков парировал:

— Не воздушный замок, а ликвидация той ошибки, которую допустили строители дороги, проводя линию через центр города.

Разгоревшийся спор прервал Хорват:

— Допустим, что это «воздушный замок». Но город он, несомненно, украсит и закроет при этом нелепую выемку. А мое внимание привлекают интересы дороги. Согласитесь, что 300 метров закрытого пути лучше, чем 300 — открытого.

Поглаживая роскошную бороду, генерал добавил:

— На чем бы я настаивал, так это на освещении искусственного тоннеля».

К сожалению, политическая обстановка вскоре изменилась, и перспективный проект так и остался на бумаге. Спустя двадцать лет П. Пестриков написал воспоминания о своем детище в альманахе «Харбинская старина» в надежде, что по прошествии времени кто-то из предпринимателей сможет вернуться к проекту «воздушного замка» над железной дорогой.